• Главная
• Онлайн-конференции

Фото: Фото БУНОВСКИЙ Константин

«ОТНОШЕНИЕ К СВОЕМУ ЗДОРОВЬЮ ЛЮДИ МЕНЯЮТ ТОГДА, КОГДА НАЧИНАЮТ БОЛЕТЬ»

Кира: - Изменилось ли с годами отношение людей к своему здоровью? Можно ли сказать, что жители области трепетнее стали относиться к здоровью и что врачи стали выявлять заболевания на более ранних стадиях?

- Я думаю, что отношения к своему здоровью люди не поменяли. Они меняют его только тогда, когда ощущают, что болезнь уже есть. Тогда ищут выход из положения и чаще всего обращаются к людям, которые никогда не занимались лечением: знахарям, дедушкам, бабушкам или дома находят различные методы лечения. И, кроме того, мне представляется, что еще и материальная сторона жизни нашей такова, что многие приезжают к нам очень поздно за помощью. Когда уже жизнь их заставляет: они двигаться не могут, подняться не могут. Тогда они приезжают к нам для того, чтобы мы им помогали. Т.е., к сожалению, у нас эта сторона еще не находится на должном уровне. Хотя мы много над этим вопросом работаем. И есть книжки специальные, выписка. «Победим рак вместе», например. Есть такая книжка, которую можно почитать и найти ответы на все вопросы, которые касаются развития опухоли. Если вовремя обращаются, то у нас есть люди, которые 30-40 лет тому назад пролечены. Они здоровы в настоящее время. Никаких признаков заболевания у них нет. Так что это сложная проблема. Особенно в наше время. Мы, онкологи, одни ничего не сделаем, надо, чтобы нам помогали. В нашем центре журнал выходит «Победим рак вместе», где мы пытаемся рассказать людям, что каждый человек, особенно после 40 лет, обязан обследоваться у специалиста. Вот тогда мы сможем помочь. А найти его до 40 лет и определиться – это крайне трудно. Это общая лечебная сеть должна заниматься. Если они долго лечат людей по поводу воспаления легких, гастриты, колиты, панкреатиты и т.д. Лечат, лечат, а эффекта нет. Особенно пневмония – это воспаление легких – по 3,4 месяца, по полгода лечат. Такого не бывает, особенно в возрасте после 40 лет. Воспаление легких – это такая болезнь, которую можно излечить быстро. Мы раньше вели статистику причин позднего обращения. Мы даже в некоторых случаях подозревали, что врачи поздно направляют к нам больных. И такое тоже есть.

Фото БУНОВСКИЙ Константин

Арина:  - Здравствуйте, Григорий Васильевич как по-вашему, стоит ли ввести в Украине ежегодные обязательные медосмотры? Поможет ли это снизить смертность от рака?

- Я думаю, что медосмотры нужны. Знаете, когда-то были так называемые женские кабинеты. И сейчас они есть. И онкологические кабинеты есть. Но дело в том, что работают в этих кабинетах врачи, которые никогда онкологией не занимались. Это, в основном, престарелые врачи, которые либо уходят на пенсию, либо их пристраивают туда в онкокабинеты. И такому человеку, конечно, крайне трудно определить наличие опухоли в организме. Смотровые кабинеты. Женщин почти постоянно осматривали в гинекологических кабинетах. И мы в Советском Союзе  имели более 70% случаев заболеваний, определенных на ранних стадиях. А сейчас мы наоборот имеем запущенные формы рака, особенно шейки матки. И от этого зависит не только обращаемость. Наш образ жизни. Я ничего не имею против молодости и красоты. Но то, что женщины себя калечат, и потом уже не знают, как выйти из этого положения… Они думают, что только этот миг им нужен, а дальше жизнь не будет продолжаться, это, конечно, большая трагедия. И вот еще вопросы: ночью проснешься, и тут тебе показывают, как надо сексом заниматься. А как быть здоровым – никто нигде не показывает. Показывают, как женщины курят. И с удовольствием это делают. А ведь надо лишать этого «удовольствия».  Кроме того, женщина, имеющая несколько половых партнеров, она болеет раком шейки матки. И причем в десятки раз чаще обычных женщин, которые ведут нормальный образ жизни. И когда это скажешь, на тебя смотрят, как на старого человека, который забыл, что это такое какое-то счастье. На самом деле это не так. Это доказано. Это было определено впервые во Франции, когда начали обследовать куртизанок, оказалось, что они болеют в десятки раз чаще раком шейки матки, чем женщины, которые имеют семью, живут в своей семье, имеют регулярные половые связи . И никаких проблем у них нет. Но профосмотры давали, и будут давать большое значение в ранней диагностике опухолей. Это не только касается и курильщиков. Мы обследовали две области – Кемеровскую и Донецкую, где более часто встречается рак легких. Как ни грустно об этом говорить, но это так: когда промышленность у нас стала увядать, рак легкого уменьшился. Мы дышим воздухом, который нас окружает, его даже воздухом назвать нельзя. Это какая-то смесь, которую мы вдыхаем, и, естественно, она оказывает влияние на дыхательные пути. А, кроме того, человек должен иметь в окружающей среде какое-то количество зеленых насаждений. Я сейчас живу на ул. Постышева, где у нас была когда-то целая аллея. Сейчас одно дерево. Оно сухое, но стоит. Это вопрос, которым надо заниматься. Или, к примеру, выхлопные газы автомобилей. Теперь же мы привыкли: сели за руль, и попробуй такого выкинь из-за руля. Даже если в пробке будет стоять, он пешком не пойдет. Будет стоять. А ведь выхлопные газы – бензпирен – это явный канцероген, давно известный во всех странах мира. И вот если решают: меняют потоки движения автомобилей по городу. То я считаю, например 7-ю линию – это улица Постышева, там трамвай – он не мешает. Он может оставаться на месте. А вот поток автомобилей надо убирать. Это же забитая улица. И там дома, и там народа сколько живет. И меня туда когда-то жизнь занесла. И я ощущаю, насколько тяжело жить там и дышать в этих условиях. Если бы не моя молодость, в других местах, где я жил - в деревне, которую я люблю до сих пор, то вряд ли мне удалось бы выжить до сих пор, если бы я жил в этом районе все время. Я бы тоже болел каким-то воспалительными процессами, в том числе и раком.

Василиса:  - Добрый день! Скажите, как можно диагностировать онкологию на самых ранних стадиях? Покажут ли образования тесты на онкомаркеры? Если да, то как часто в целях профилактики их нужно сдавать? Спасибо!

-  Ну. онкомаркеры сейчас есть. Такая методика существует. И есть лаборатория. В медунивеститете естьЦНИЛ (центр научно-иссследовательских лабораторий). Там есть лаборатория, которая определяет эмбриональные белки. Т.е. ткани, те, которые в организме находятся и они способны развиваться не в норме, а как развиваться, как опухолевая ткань. Они начинают выделять неправильный белок. Белок, который соответствует опухолевому росту. И с помощью этих белков можно определять, в каком органе у вас может развиваться или уже развивается опухоль. И в нашем центре эти методы есть.

Фото БУНОВСКИЙ Константин

Юлия: - Как часто нужно сдавать такие тесты, чтобы не пропустить начало заболевания?

- Я считаю, что самый тяжелый момент – это когда уже за 45, за 50 лет. Там надо чаще задумываться. А до этого времени надо больше пользоваться природными возможностями, которые есть. Это касается и отдыха, и принятия пищи, и воды. Наша вода – я ее называю жидкостью. Водой я ее назвать не могу. Вы знаете, моя родная река была – она впадает в Самару, называется Волчья. Возле Ясиноватой начинаются отдельные ручейки, Курахово на этой речке, затем ниже опускается и впадает в Самару. Она была чистейшей рекой. Мы две трети года, будучи детьми, пили воду из этой реки. Бегали туда купаться, и во время купания – напился воды, и никаких проблем. Потому что проточная вода. Места были где-то по 3-4-5 метров глубиной. Настолько чистая вода! Есть такое приспособление - остроги. С помощью этой остроги мы карпов накалывали. Сидишь на лодке, карп проплывает, его – раз! – и наколол. А сейчас, как зайдешь – по пояс ила. А почему? Потому, что перегородили эту речку. Реку можно перегораживать на порогах. Первая Днепровская электростанция правильно была построена. А уже последующие станции – это нарушение экологических норм. Но никто об этом не думает.

Юлия: - А та вода, которая у нас из крана течет?

- Ну, если честно говорить, то вы слушаете телевидение – они там говорят, что ее пить нельзя. Во-первых, там хлора много. Многие страны отказались от хлорирования. А с другой стороны, там много гербицидов, пестицидов. Помните, когда мы удобряли, не знали. А чем оно закончилось? Тем, что в различные неприятности растут в организме. Но они остались. Я иногда попадаю на склады и до сих пор с тех пор гербициды, пестициды, дуст там лежат. И вода их размывает, они попадают в почву. Так что беды натворили мы много в Советском Союзе. И сейчас продолжаем оставаться в той же позиции. И мало что предпринимается для того, чтобы как-то изменить ситуацию?

НЕ ХОТИТЕ БОЛЕТЬ – САМИ ВЫРАЩИВАЙТЕ ПРОДУКТЫ

Антонина:  - Подскажите, а есть ли какая-то профилактика онкологии – например, в продуктах питания - что нужно кушать, чтобы снизить риск? На Ваш взгляд онколога, так ли уж безопасны продукты, что содержат ГМО?

- Ну, ГМО это специальная лаборатория занимается. К примеру, за рубежом вы не найдете ни одного яблока, в котором был бы червь. Это говорит о том, что уже окружающий мир изменен. Т.е. эти малышки уже давно разобрались, что это не то, что можно есть. Совсем недавно передавали, что Азаров говорил: «Возьмитесь за лопаты». Знаете, было время, особенно в 90-х годах, когда все кинулись иметь дачи. Все выращивали огурцы, помидоры, картошку и т.д. А потом забыли. Нам завезли эти супермаркеты. Там есть все. А как эти продукты отражаются на нашем питании – я не знаю. Ведь чаще всего это продукты длительного хранения. Если ты сам картошку вырастил, так она ж святая – в той земле, которую ты приготовил. Если помидоры ты оттуда взял, так они же чистенькие. Если морковку, травку оттуда сорвал – так это же прекрасные продукты! Поэтому, если хотите меньше болеть, не только опухолями, но и другими болезнями,  пытайтесь сами выращивать эти все продукты. А что касается мясных продуктов – тут тяжелейшая сторона дела. Я не понимаю, что такое поросенок, которого вырастили до убойного веса за полгода. Я жил в деревне, и мой дедушка выращивал год. Потому что там давали корма, которые не содержали ни антибиотиков, ни гормонов. Туда же сейчас помещают гормоны. И потом продают эти корма. Курица через 40 дней становится убойной. Разве это правильно? Это вы сами думайте, мне не надо вам отвечать на эти вопросы – вы сами видите.

Фото БУНОВСКИЙ Константин

Кристина:  - Года два назад настоящей сенсацией стала замена удаленного желудка на искусственный. За это время чем могут похвастаться специалисты центра? Расскажите о вашей школе онкологии

- То, о чем говорится – это не новое дело. Захаровы (это крымские хирурги - сын и отец) еще в 1923 году прооперировали 5 больных и демонстрировали на ленинградском обществе больных, которые имели искусственный желудок.  Сущность вопроса в том, что нам приходится очень часто выполнять подобные операции – у нас более 4,5 тысяч операций, когда полностью удалили желудок и ничем не заменили. Это самая простая операция, но она широко распространена, она везде выполняется. Затем, Саенко в Киеве выполнили 111 операций (это из публикаций). Ну, можно найти еще и в Новосибирске. Но все это неправильное название. Желудок – это такой орган, который природа таким образом придумала, что пищевод заканчивается тем, что имеется такой жом, который закрывает вход в желудок. Затем, в момент питания, этот жом раскрывается, и пища попадает в желудок. А затем проходит через желудок, в двенадцатиперстной кишке там тоже пять жомов, которые закрывают быстрый выброс пищи в кишечник. Мы воспользовались этими особенностями. Мы научились формировать пищеводный жом, чего никто не научился до сих пор. Я еду 5 мая в Киев на встречу. Будет выступать Дедов  - Президент Академии медицинских наук России, я думаю, японцы будут. Еще кто-то. И мы будем показывать наших больных. Я считаю, что если мы сформировали у входа жом, и у выхода жом. И туда вставили тонкую кишку, или две тонкие кишки, то мы можем говорить об искусственном органе. А если только односторонне туда пища забрасывается, то это, извините, пищеприемник. Вот мы сейчас уже более 100 больных имеем с искусственным желудком. Эти люди совершенно по-другому чувствуют себя. Знаете, человек, после того, как у него была опухоль, начинает просить пищи. Хочет есть. А те, у кого желудка искусственного нет – они едят, но вместе с тем – без удовольствия. А эти с удовольствием  и просят: «Можно еще поесть?». Ну, пожалуйста, питайтесь. Т.е. мы это смогли сделать. И я уже не один делаю. У нас 4 хирурга, которые работают, и такие операции выполняют. И мы это будем продолжать. И сегодня идет такая операция.

Родион: - Григорий Васильевич, скажите, есть ли такая закономерность, что среди жителей каких-либо городов и районов чаще, чем в других встречается рак определённо локализации, допустим, горловчане чаще болеют раком щитовидки, мариупольцы - раком лёгких и т.д.?

- Это известно. Там, где йодистых продуктов мало в продуктах питания и т.д., там чаще развиваются различные заболевания щитовидной железы, в том числе и рак. Если радиоактивные препараты попадают, как после Чернобыля, там  начинает чаще развиваться рак щитовидной железы. Но рак этих органов был и раньше. Просто сейчас он чаще прослеживается. Но чтобы сказать – насколько-то ощутимы – так нельзя сказать. Мы статистикой владеем. И, в общем-то, есть проблемы. Чаще начали болеть, но это не эпидемия.

Юлия: - Сколько людей у нас сейчас болеют раком? И сколько в год выявляют людей со злокачественными образованиями?

- В год мы фиксируем от 15,5 до 16 тысяч новых больных. Это в Донецкой области. А если взять Украину, то 160-170 тысяч. У нас многое отработано, многое получается неплохо. И не потому, что мы такие хорошие. А потому, что на нас навалилось это количество больных и мы искали выход. И находили. У нас очень активно лечится рак молочной железы. К нам поступали женщины, у  которых железа полностью развалилась. Раны были и куски опухоли. Мы ставим катетеры, проводим лечение. 2-3 курса, рана заживает и опухоль отторгается. А затем остатки уже удаляем. Мы научились также лечить опухоли желудка, научились лечить опухоли мочевого пузыря и опухоли поджелудочной железы, и печень в том числе.

Фото БУНОВСКИЙ Константин

Юлия: - Всеми этими методами удалось ли снизить смертность от рака?

- После первой регистрации у нас в течение года умирало где-то 43% из 16 тысяч зарегистрированных. Сейчас умирает около 36%. Т.е. вы видите, что все-таки мы нашли подходы и нашли возможности и выявлять, и лечить.

«ЖИЗНЬ – ЭТО ПРИГОВОР»

Наташа: - Здравствуйте!  Скажите,  пожалуйста, после операции по поводу рака можно сказать, что больной победил эту болезнь - или риск рецидива остается на всю жизнь? Приговор ли рак, или нет?

- В общем-то, жизнь – это приговор. Мы просто забываем, когда встречаемся, видим друг друга, забываем о том, что мы живем для того, чтобы умереть, к сожалению. Так грустно. Я тоже иногда задумываюсь над этим. И никто особенно не волнуется. Волнуются, если рак развивается. Я вот такой пример привожу. Вот  в космос летят ракеты. Из ста только одна доведена до совершенства. Это говорят космические дяди, которые этими вопросами занимаются. Поэтому, человек в жизнь не может придти полностью совершенным. Он пришел с органами, которые могут и триста лет жить, а другие органы могут 15 лет жить. И клетки в этом органе использовали всю возможную генетическую свою основу и начинают самостоятельно, т.е. демократия развивается. Эта клетка что хочет, то и делает.  В любое место, куда пожелает, туда и передвигается. И питается всеми теми веществами, которые организм нарабатывает для всего организма. А она больше всего берет на себя. И поэтому она живет более активно, быстро размножается и быстро приводит к тому, что человек погибает. И когда-то был такой Дебекки. Я его часто вспоминаю. Он консультировал Ельцина, когда ему на сердце операцию делали. К нему пришел один корреспондент и спросил: «А как Вы смотрите на проблему рака?». Он посмотрел на него и говорит: «Слушайте, ну человек же должен от чего-то умереть». Т.е. получается, что есть различные причины смерти. Есть системы органов, которые срабатывают так, что человек умирает: инфаркт, инсульт, инфекционные болезни и т.д. А есть смерть через ткань. Т.е. тканевая смерть, которая приводит к тому же итогу, что и система органов. Вот сейчас мы собираемся выступать в Киеве. Приходит к нам бабушка, которую мы оперировали и  у которой 30 лет назад удалили желудок. Мы ее засняли и показали, как работает пищевод и наш жом. Знаете, как интересно и красиво он работает! Мы так обрадовались. Т.е. мы удалили ту часть тканей, которые привели бы ее к смерти в раннем возрасте. Сумели, вовремя все это сделали. Мы эти ткани убрали, а те ткани, которые способны еще жить и продолжать жить. И бабушка 30 лет спустя по-прежнему живет. Если к нам обращаются на первой, второй стадии, то 80% после лечения более 10 лет живут. А если на третьей или четвертой – 2-3 года, в лучшем случае.

Леся: - В Вашей практике были случаи, когда онкобольной справился с болезнью с помощью нетрадиционной медицины?

- У меня весь организм вздрагивает, когда мне говорят, что нетрадиционными методами излечили человека. Это его запустили. А потом он приходит к нам, и мы не знаем, что с ним делать. К нам почти каждую неделю такие приходят. Руки так ставит над головой, магнитные поля организовывает. Я говорю: «Ну, хорошо. Приведите мне хотя бы одного человека, которого вы излечили». За мои 50 лет никто так и не привел ни одного человека. Это просто зарабатывают деньги и все. 

Фото БУНОВСКИЙ Константин

Анна: - Какое сейчас появилось оборудование, аппаратура, которые позволяют более качественно подходить к диагностике и лечению раковых заболеваний?

- Онкологический центр – это не я один. У нас сейчас работает 14 докторов наук и более 40 кандидатов наук. Это огромная махина, равной которой в Украине нет. И в Киеве тоже нет. Это я смело говорю. И каждый из этих представителей занимается определенным разделом. И они в некоторых случаях даже лучше меня владеют этими разделами. Оснащены мы не хуже, чем другие. В тестовом контроле мы всеми методами владеем, эндоскопическая, лучевая, рентген-диагностическая аппаратура, томографы – и рентген-томографы и спиральные томографы, и магнитно-резонансные томографы. Работают два линейных ускорителя. Кроме Донецка они больше нигде не работают. Потому что их заводят, заводят, а завести не могут. В киевском городском диспансере заводят. Никак не заведут. Во Львове периодически работает, периодически нет. Это сложнейшее дело. 4 миллиона нам стоит, чтобы в течение года эти аппараты обслуживать. Т.е. государство тратит огромнейшие деньги на всю эту нашу систему. Поэтому, я гонял своих врачей и в Америку, и в Германию, и в Австрию. Инженеров нет вообще. Мы учили. Белоруссия нам помогла сильно. У них 11 линейных ускорителей стоит. И наши там по 3 месяца сидели по 5-6 человек. И два инженера их приезжали к нам, помогали нам завести эту аппаратуру. И сейчас она у нас работает. У нас на всей этой аппаратуре работают квалифицированные врачи, которые прошли все инстанции, где такие аппараты работают. Сейчас мы ждем 16-срезовый томограф . Он уже стоит у нас, мы его монтируем, уже купленный. Стоит аппарат изотопной диагностики. Сейчас не так просто: тендеры. Я поразрывал бы всех! Стоит аппарат, установить – не можем. Потому что тендеры на установку не выиграли, кто нам будет устанавливать. А мне больных надо лечить. Ну, и потом, мы пришли к выводу, что у нас есть много тупиковых вариантов. Когда мы лечим больных, лечим, а что не применяешь – не удается. Поэтому мы нашли институт экспериментальной онкологии и радиологии  имени Кавецкого. Мы с ними уже сейчас объединились. Уже есть решение Национальной Академии Бориса Евгеньевича Патона о том, что мы входим в их состав. И, кстати, совместно с Национальной медицинской Академией. Уже все приказы подписаны. Но только деньги надо под это найти. Ну, я думаю, что найдем и будем вместе работать.

Светлана: - Как сейчас продвигается реконструкция противоопухолевого центра?

- Я хочу огромное спасибо сказать Ринату Леонидовичу, который нам выделил деньги. Сейчас уже нам выделили дополнительно земельные ресурсы. У нас было 7, и 5 нам выделили, так что у нас уже более 12 гектаров земли. Обносим забором, чтобы отделиться. Будем строиться. Думаю, что еще стационар будет. С 1 мая должна начаться стройка новой поликлиники. Мы построим новую поликлинику, туда перейдем работать, а старую будем реконструировать. Ринат Леонидович 6 миллионов долларов выделил нам.

Фото БУНОВСКИЙ Константин

Анна: - Рак каких органов чаще всего диагностируется у жителей Донецкой области?

- Рак легкого, рак желудка, рак кожи, рак толстой кишки, рак матки у женщин, рак молочной железы – на первом месте у женщин, и рак предстательной железы.

Юлия: - Григорий Васильевич, чем сейчас государство помогает онкологам?

- Нас слушали на сессии Верховного Совета. И организовали 3 межобластных центра – это наш, львовский и симферопольский. Эти центры должны в первую очередь снабжаться различной аппаратурой и т.д. Государство, слава Богу, платит нам деньги. Но есть у нас много нерешенных вопросов во взаимоотношениях медицины и государства.